[Обратно]
Земляне гордиться им будут всегда!
 Страницы жизни Виктора Буйницкого

I. Рождение

В Метрической книге Читинской Андреевской при Архиерейском доме церкви за 1911 год под № 347 сделана запись о том, что 17 декабря родился, а 25 декабря крещен Виктор, сын отставного коллежского секретаря Харлампия Иосифовича Буйницкого и законной жены его Ксении Васильевны. Так Чита, Россия и мир обрели одного из выдающихся исследователей полярных областей планеты - Виктора Харлампиевича Буйницкого, будущего участника всех 812 дней дрейфа (23.10.1937 - 13.01.1940) через Центральный Арктический бассейн на «Садко» и «Г. Седове».

II. Самый знаменитый читинец на Земле

Он первый уроженец Читы – почетный полярник. 6 ноября 1938 в дрейфе 15 седовцев первыми в СССР будут удостоены этого звания. В феврале 1940 ему вручат значок «Почетному полярнику» № 4. Ныне значок В.Х. Буйницкого и книжка к нему хранятся в фондах Музее Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге.

В. Х. Буйницкий стал первым уроженцем Читы - Героем Советского Союза!

Он и первый в СССР студент, удостоенный этой высшей степени отличия.

Он и единственный, кто в студенчестве стал Героем за выдающийся вклад в науку! Величие его еще и в том, что будучи студентом, он так понятно объяснил команде судна, какой вклад они могут внести в копилку знаний о Центральной Арктике, что экипаж сплотился вокруг него в невиданную до того научную дрейфующую станцию, к тому же в ту пору самую северную в мире!

Стал он также первым уроженцем Читы, кому была посвящена значительная часть фильма, показанного всеми киноустановками СССР и во многих странах мира! Кинофильм назывался «Седовцы». Чтобы снять его, лучший документалист ХХ века Роман Кармен был отозван из отпуска и включен в экспедицию на ледоколе «И. Сталин», направленную в Гренландское море встретить «Г. Седов» полярной ночью.

На «Г. Седове» в одиночном дрейфе (30.08.38 –13.01.40) Виктор Буйницкий был гидрографом, вторым штурманом, руководил всем комплексом исследований, выполняя сам сложнейшие из них.

24 октября 1938 года, в годовщину начала дрейфа, газеты страны посвятили седовцам целые полосы. То же произошло в апреле и октябре 1939 года, когда исполнилось полтора и два года дрейфу. А в январе и феврале 1940 года седовская тема стала ведущей кампанией в прессе страны. Печатали портреты седовцев, фотографии их за работой, статьи о них и об их вкладе в изучение Арктики, приветствия, комментарии иностранной прессы, зарисовки интерьеров судна, стихи об их подвиге лучших поэтов страны. По прибытии седовцев на Большую землю - 29 января 1940 - ведущим жанром стали репортажи. Репортажи о встрече их в Мурманске, по пути следования поезда, в Ленинграде, в Смольном А. А. Ждановым, на Белорусском вокзале Москвы руководителями страны и столицы, о грандиозном приеме, устроенном в их честь 2 февраля 1940 г. в Георгиевском зале Большого Кремлевского Дворца И. В. Сталиным … И снова фотографии, фотографии, фотографии и кинохроника о встрече их в Москве…

Аналитические материалы Виктора Буйницкого с борта «Г. Седова» полтора года печатала газета «Известия». По ним за героическим дрейфом пятнадцати отважных с восторгом и напряжением следил весь мир. А в начале 1940 и «Правда» в семи номерах публикует выдержки из дневника комсомольца Буйницкого «812 дней в дрейфе», осветившие 110 суток полярной эпопеи, с 18.10.1937 по 13.01.1940. В то время это была самая подробная и разносторонняя публикация о дрейфе не просто его непосредственного участника, а и руководителя научных работ.

За всю историю советской власти было выпущено 6380 почтовых марок – «визитных карточек страны», как справедливо назвал их Георгий Димитров. Лишь на одной (№ 732), изображение которой мы приводим, был помещён при жизни портрет уроженца Читы! Им оказался Виктор Буйницкий. А ведь это даже для Героев честь особая. До войны не менее 630 человек стали Героями Советского Союза, а на почтовых марках поместили портреты только 37-ми! Выходит, что в стране хотели, чтобы о ней судили в том числе и по свершениям и по лицу Буйницкого. А он к тому же был очень красив.

Став в 1938-1940 годах самым известным в мире уроженцем Читы и студентом СССР, Виктор Буйницкий таким и остался навсегда в истории ХХ века!

III. Цепь «случайностей» в жизни Буйницкого

В жизни его при поверхностном взгляде много случайного: мог оказаться другой, а стал он. Не случай ли, что, оставляя 18 апреля 1938 г. продолжать научную работу в дрейфе на «Садко» только двоих, директор Арктического института профессор Р.Л. Самойлович одним из них назначил именно Буйницкого? А не случай ли то, что именно Буйницкому 29 августа 1938 г. зам. начальника Главсевморпути Герой Советского Союза М.И. Шевелев разрешил перейти с «Садко» на «Г. Седов», который из-за повреждения льдами пера руля не поддавался буксировке и который спасательная экспедиция на ледоколе «Ермак» вынуждена была оставить в одиночном дрейфе еще на год, а может, и на два?

Цепь таких «случаев» мы можем продолжить. Не будь хотя бы одного из них, не стал бы Виктор Буйницкий самым известным в стране и в мире читинцем. И не только в годы, о которых шла речь.

26 июня 1941 В. Х. Буйницкого назначили директором Арктического НИИ! Чтобы понять, какой авторитет в научном мире обрел этот три года назад еще никому не известный студент, достаточно назвать имена его предшественников на этом посту. Создателем института и директором больше 12 лет был всемирно известный полярник Р.Л. Самойлович. Затем - тоже прославленные исследователи Арктики Герои Советского Союза академики АН СССР О.Ю. Шмидт, П.П. Ширшов и член-корреспондент АН СССР Е.К. Федоров.

Отметим, что территория научной деятельности НИИ Арктики превышала площадь Индии, седьмого по величине государства мира. А от роду новому главе этой “научной державы” было 29 лет! Не был он еще ни членом партии, ни кандидатом наук. Зато был уже всемирно известным полярным зимовщиком, организатором и руководителем блестящих научных исследований самой северной арктической экспедиции (на л/п “Г. Седов”), к тому же на 3/4 состоявшей из дилетантов, среди которых одного в дрейфе просто учили грамоте!

В мировой истории мне не известны примеры, когда такое «научное государство» доверяли человеку в 29 лет? А Буйницкий возглавлял АНИИ до октября 1947 г (с перерывом в 7 месяцев, когда участвовал в боевых действиях). И по заслугам возглавлял бы дальше, благо, способности, ум и энергия были, если бы не… травля! Но до нее мы сегодня дойти не успеем.

Случайность – непознанная закономерность. Попытаемся же разобраться в цепи «случайностей», имя которым - жизнь Героя Виктора Буйницкого. Начнем с детства.

IV Детство и юность в Забайкалье
“И вижу я себя ребёнком; и кругом
Родные все места…”
Лермонтов.

Самый молодой в истории СССР Герой Советского Союза, удостоенный этого звания за мирный подвиг, первый Герой из уроженцев Архангельска Н. С. Шарыпов вспоминал, что на вечерах, устраивавшихся в дрейфе на «Г. Седове» в праздники, Виктор Буйницкий прекрасно читал по памяти стихи. Каких поэтов, не сообщил. Мог читать он и стих Лермонтова «1-е января», слова которого я взял эпиграфом. Натолкнула на это меня вот какая ассоциация.

После дрейфа, учитывая расточительный опыт челюскинцев, когда для сбора их воспоминаний пришлось по всей стране в командировки отправлять писателей и журналистов, с седовцами решили поступить иначе. И.Д. Папанин приказал, пока они все вместе на лечении в подмосковном доме отдыха «Братцево», приставить к ним литераторов и стенографисток. И пока каждый не надиктует им «для истории» свои впечатления о работе в дрейфе и автобиографии, не выпускать их даже к женам в Москву. В такой обстановке была создана книга «Рассказы седовцев».

Буйницкий с будущей женой своей, певицей, гречанкой, уроженкой Мариуполя Мариной Константиновной Пичахчи еще и знаком не был. Женится он 27 июля 1941 года. Рваться в Москву ему не к кому было. В сборнике 4 его рассказа. Они по причине его одиночества не вымучены. Выбитый из ставшего привычным изнуряющего ритма наблюдений, опытов, рассчетов, дневниковых записей, вахт, дежурств, авралов, Буйницкий в спокойной обстановке дома отдыха анализировал свой путь в науку с раннего детстве, когда зародилась в нем любовь к природе, желание ее изучать и понимать.

Рос в поселке Песчанка, где отец, вернувшийся в конце 1917 «полным инвалидом» с первой мировой, унаследовал от умершего одинокого брата деревянный дом из четырех комнат и мелочную лавку. Виктор с малолетства полюбил тайгу. В школе - ревностный участник кружка юннатов. Летом жил лесной жизнью.

Детей в семье Буйницких было шестеро: четыре брата и две сестры. Распродав к 1921 все, оставленное братом, кроме дома, инвалид-отец перебивался подсобными работами. Семья жила, похоже, очень трудно. Не потому ли с 10 лет Виктор с самодельным луком не только в индейцев играл с детворой, а… охотился на куропаток и рябчиков? На ружье деньги собирал, отказывая себе в кино и стреляя из рогатки бурундуков. За сданную шкурку бурундука в Охотсоюзе платили по 20 копеек. В 15 лет купил в комиссионке ружье, старенький «монте-кристо».

«С этого дня,- рассказывал он, став Героем,- для меня начались новые приключения. Тайгу я знал хорошо. Особенно нравилась мне речка Никишиха. В падях этой речки водились рябчики, зайцы и дикие козы».

В 1927-30 Виктор - студент Читинского лесотехникума. Все свободное время проводил в музее Забайкальского географического общества, где научился изготовлять чучела птиц и зверей. Летом 1928 работал препаратором в экспедиции, собиравшей в верховьях реки Витим зоологическую и орнитологическую коллекции. «Мы бродили по тайге два месяца. Жили в палатках, спали в меховых мешках, пищу варили на костре… мне дали настоящее ружье.

Я чувствовал, что приобрел за два месяца страшно много; казалось, я стал старше на несколько лет».

Как этот опыт пригодится в дрейфе! В 1938-1939 гг. в Центральной Арктике он будет делать чучела птиц, которые сдаст в Зоологический музей в Ленинграде. Знания орнитологии помогут ему вести «Дневник наблюдений за млекопитающими и птицами», включающий 111 календарных записей. Дневник увидит свет в 1946 г. в томе III «Трудов дрейфующей экспедиции Главсевморпути на ледокольном пароходе «Г. Седов».

В 1929 он на практике на сплавном участке реки Култуха «разламывал» заломы. Едва не погиб, упав в воду между несущимися по течению огромными бревнами. (Опять случай!)

Несмотря на то, что курс их выпустили из Читинского лесотехникума досрочно, в январе 1931, знания Буйницкий приобрел основательные. В этом быстро убедились в Троицком леспромхозе на Амуре, куда был распределен Виктор. Ему сразу доверили самостоятельные работы, в ходе которых он обследовал запасы леса, классифицировал его по породам и качеству, составлял планы заготовок, находил удобные дороги для транспортировки леса к сплаву по рекам Кия, Куча, Манома, Муха, и Аной. Он исходил места, известнные ему по книгам В. К. Арсеньева, а однажды даже встретил на глухой тропе орочена, который некогда сопровождал арсеньевскую экспедицию! Мечта стать географом превратилась в страсть.

V. Годы студенческие

Но учиться на географическом факультете МГУ или ЛГУ Виктору не довелось. Зато потом, с октября 1950 по ноябрь 1953 гг., он, будучи уже доктором географических наук, в три года пройдет путь на географическом факультете ЛГУ от доцента, затем… ассистента (и так унизят доктора наук!) до декана!

Но в 1932 году, когда он стремился стать студентом именно географического факультета университета одной из столиц, его задержало задание – поручили обследовать насаждения авиационного ясеня,- завершенное им только 25 августа. Когда добрался до Ленинграда, прием в ЛГУ был уже закончен. Чтобы не терять год, поступил в Горный институт. «Всей душой стремился на географический факультет, но перевестись никак не удалось».

Жил в общежитии. Получал стипендию. Не имея средств навестить в Чите родных, первое лето работал грузчиком в порту, второе – преподавателем на курсах стахановцев треста «Апатит» на Кольском полуострове.

В апреле 1935 с потерей года перешел на третий курс только организовавшегося Гидрографического института Главсевморпути. Летом 1935 - практика на шхуне в Финском заливе. Зато летом 1936 – уже в Баренцевом и Карском морях на гидрографических судах «Ломоносов» и «Папанин». Четверокурсник Буйницкий на первом работает гидрографом, на втором - начальником отряда! Во все списки научных трудов своих он потом непременно будет включать два отчета по этим плаваниям 1936 года. Видимо, он считал из значимыми для своего становления как ученого.

Талантливый студент замечен. В июне 1937 он идет гидрографом на «Садко» к Земле Франца-Иосифа. Этот рейс таит много загадок. Почему работы А.А. Кухарского и В.Х. Буйницкого в этом рейсе не были опубликованы в открытой печати? Почему до самой смерти он не включает их в список своих даже закрытых научных трудов? Почему начальником спецрейса на «Садко» шел выдающийся летчик Б.Г. Чухновский? Почему «спецрейс»? В Амдерме на «Садко» три дня отдыхали возвращавшиеся из экспедиции на Северный полюс начальник Главсевморпути О. Ю. Шмидт и прославленные полярные авиаторы. Все они будут 27 июня 1937 награждены орденами СССР, а семерым из тех, с кем общался на борту «Садко» студент Буйницкий, будет присвоено звание Героев Советского Союза! Он оказался в гуще исторических событий, происходивших тогда в Арктике, и среди самых выдающихся её покорителей!

10 июля «Садко» уже в Архангельске. Сдав отчет в Ленинграде по «спецрейсу», Виктор вновь возвратился в Архангельск. 26 июля 1937 пятикурсник Буйницкий в должности и со ставкой гидрографа ушел в преддипломную практику в составе третьей Высокоширотной экспедиции на «Садко». Цвет мировой арктической науки уходил на нём, имея одной из задач решить, наконец, вопрос, будораживший географов мира 126 лет,- есть ли севернее острова Котельный Земля Санникова ? На случай её открытия на «Садко» шла и зимовочная экспедиция в составе семи человек. Впервые в советской арктической практике группа Л. Муханова везла на замовку… стиральную машину. Видимо, не надеясь встретить на Земле Санникова тех оазисных условий, которые создал на ней своим литературным воображением в романе «Земля Санникова» академик В.А. Обручев. А может, чтобы удивить онкилонов, её предполагаемых жителей? Но основная цель экспедиции состояла в поисках северной, более надежной и короткой, трассы Севморпути.

Вот в какую экспедицию вел «Садко» на «два – два с половиной месяца» директор Арктики Р.Л. Самойлович. В апреле 1938 он будет вывезен самолетом с попавших в дрейф судов, в августе арестован и не то в 1939 г., не то в 1940 г. расстрелян. Также безвинно арестованы будут и проведут не один год в неволе и доктор географических наук Н.И. Евгенов, и 33-летний профессор М.М. Ермолаев, и руководитель Гидрографического управления Главсевморпути П.В. Орловский – все участники дрейфа, в который вылилась так радужно начинавшаяся экспедиция. И студент-дипломник Виктор Буйницкий ступит на Большую землю не через 60-75 дней и не в 1937, а лишь через… 917 суток, 29 января 1940 года! Он стал участником величайшего в ХХ веке дрейфа, длившегося 812 дней, начав его на «Садко» в море Лаптевых, а закончив на «Г. Седове» в Гренландском море. За 31 месяц рейса и 27 месяц дрейфа Буйницкий выполнил такой объем наблюдений, по такому широкому спектру наук и настолько качественно, что навсегда вошел в число выдающихся исследователей приполярных областей Земли! Именно за этот подвиг ему 3 февраля 1940 было присвоено звание Героя Советского Союза.

VI. Карьерный взлёт вчерашнего студента

Оказавшись в 1937 г. в арктическом дрейфе случайно, он так выделялся знаниями и опытом среди других студентов, что его сразу взял себе в «ассистенты» заместитель директора Астрономического института профессор И. Д. Жонголович. Проверив его на многих ответственных самостоятельных работах, Иван Данилович, убывая на Большую землю, смело оставил в дрейфе студенту Буйницкому единственный в СССР прибор голландца В. Мейнеса, с помощью которого сам профессор первым уже с 1935 три года подряд проводил в советском секторе Арктики изучение фигуры Земли – геоида!

Но можно ли Буйницкого до конца дрейфа считать студентом? 14 августа 1938, находясь на «Садко» в плену арктических льдов, Буйницкий получил телеграмму: «На основании распоряжения директора института вы из числа студентов Гидрографического института отчислены по причине самовольного оставления на зимовке». Перестраховщики не раз еще мешали ему жить и трудиться на благо страны и науки. Подлинной причиной этого отчисления была не надуманная «самовольность». Скорее всего, оно было связано с незаконным, как выяснилось уже в 1940 г., арестом органами НКВД Читы в 1938 братьев Буйницкого Ивана (1916 г.р.) и Леонтия (1908 г.р.). Год тот для Виктора выдался тяжелым. В 1938 у него умирает отец, Харлампий Иосифович.

502 дня продлился одиночный дрейф «Г. Седова» в высоких широтах Арктики. И каждый день на Большую землю уходили радиограммы с результатами исследований и наблюдений. В 1946-1951 гг. «Труды дрейфующей экспедиции Главсевморпути на ледокольном пароходе «Г. Седов» 1937-1940 гг.» под редакцией В.Х. Буйницкого вышли в четырех солидных томах. В каждом из них были работы и самого редактора. Общий объем его статей в четырехтомнике – 42 учетно-издательских листа ! Поражает и разносторонность студента Буйницкого, и его удивительные умения, позволившие провести высокопрофессиональные наблюдения и эксперименты по биологии, астрономии, земному магнетизму, формированию и дрейфу ледового покрова, измерению глубин, оптическим явлениям в атмосфере и связи их с погодой.

Кроме того, как с восторгом отмечал астроном профессор И.Д. Жонголович, Виктор обладал феноменальной способностью быстро и точно определять координаты по светилам и звездам. Без этой его способности многие наблюдения периода самостоятельного дрейфа «Г. Седова» были бы обесценены. Ибо важно, чтобы факт наблюдения был точно привязан к определенному времени и месту.

Доклад исключенного из института студента Буйницкого «Научные исследования во время дрейфа л/п «Г. Седов» был в феврале 1940 заслушан на заседании… Академии Наук СССР! и опубликован в 1940 в «Докладах АН СССР» (т. ХХVII, № 2, заняв 1 учетно-издательский лист! 7 марта 1940 он защищает дипломную работу и ему вручают диплом об окончании с отличием Гидрографического института. Инженера-гидрографа Буйницкого приняли сотрудником в Арктический НИИ, где он руководит группой по обработке материалов, собранных в дрейфе на «Г. Седове», «Малыгине» и «Садко».

«В любой отрасли нашей работы,- записал после дрейфа Буйницкий,- встречались препятствия, которые могли быть преодолены только путем поисков, изобретений и того опыта, который достигается упорным трудом. Очень многое из того, что приходилось делать в дрейфе, мы делали впервые. Поэтому, труд наш был в то же время учебой».

Как великий труженик науки В. Х. Буйницкий будет в июне 1941 назначен директором Арктического института!

VII. В.Х. Буйницкий - боевой офицер

С началом Великой Отечественной войны, как и любой патриот, Буйницкий рвался в бой с врагом.

О том, что имя уроженца Читы Героя Советского Союза В.Х. Буйницкого, должно быть увековечено в Архангельске, я впервые заявил в статье «Забытые Герои» 7 мая 2003 г. в газете «Известия». Кое-кому тогда для занесения имени читинца на стелу Героев в Архангельске моих аргументов показалось мало. Но в марте 2005 в Объединенном Архиве Санкт-Петербургского госуниверситета в «Личном деле» профессора В.Х. Буйницкого я обнаружил выписку из его «Военного билета», заверенную печатью отдела кадров ЛГУ. Вот те сведения, которые служат достаточной доказательной базой для увековечения его имени и в столице Поморья.

Прохождение службы

IX–1941 по X–1941 штурман Главное Гидрографическое Управление В.М.Ф. Л.Ф.(1)
X–1941 по XI–1941 штурман Военной Флотилии флагманский Ледокольный отряд Беломорской
XI–1941 по XII–1941 дублер командира СКР – 30. Беломорская (2) БЧ – 1 флотилия Северного Флота
I–1942 по I–1942 дублер командира Эсминец “Урицкий” БЧ – 1 Беломорской В/флотилии
I–1942 по IV–1942 штурман Гидрографический отдел Северного флота
IV–1942 по XII–1946 начальник Главное Управление Института Северного морского пути

(1),(2) Сокращения «Л.Ф.» и «СКР–30» на листе 14 Буйницкий раскрыл как «Ленфронт» и «Сторожевой корабль № 30».

В заверенной гербовой печатью ЛГУ автобиографии Героя от 22 мая 1953 г. читаем: «В июне 1941 г. был назначен директором Арктического института. В сентябре 1941 г. ушел в действующие части Военно-Морского Флота. В апреле 1942 г. приказом Наркома В.М.Ф. был откомандирован из Северного Флота в Главсевморпуть, с оставлением в кадрах В.М.Ф., и вновь назначен директором Арктического института.

В период Отечестенной войны награжден орденами Отечественной войны I и II степени и тремя медалями».

Медали, которых В.Х. Буйницкий не назвал,- «За оборону Ленинграда», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Даже если бы он за войну был награжден лишь одной из этих медалей, имя его уже было бы достойно занесения на стелу Героев в Архангельске, как и за одно лишь то, что служил он в составе Беломорской Военной флотилии!

Поэтому я посчитал неопровержимо доказанным, что имя уроженца Читы Героя Советского Союза Виктора Харлампиевича Буйницкого следует занести на стелу Героев в Архангельске. Ведь по тем же основаниям при создании стелы на нее занесли имена уроженца Севастополя И.Д. Папанина и семи наших земляков, как и Буйницкий, участвовавших в Великой Отечественной, но звания Героя Советского Союза удостоеных до её начала.

С моими аргументами согласились известные в Архангельске историки и общественные деятели: заслуженный учитель РФ, почетный гражданин Архангельска Владислав Дмитриевич Иванов и заслуженные работники культуры РФ Геннадий Павлович Попов и Николай Алексеевич Шумилов. Свое мнение они изложили в письме «Об увековечении в г. Архангельске к 60-летию Победы имен Героев-седовцев», которое направили 1 апреля 2005 г. мэру Архангельска Александру Викторовичу Донскому.

Заслуженный архитектор России Вадим Михайлович Кибирев, один из авторов стелы Героев, выразил готовность в считанные дни выполнить проект дополнения её именами семи Героев-седовцев.

В следующих публикациях я познакомлю читинцев с другими установленными мною фактами биографии В.Х Буйницкого, а также тем, что предпринимается для увековечения его имени в России и за рубежом.

Леонид Бойко. Историк.

[Обратно]